|
 |
 |
|
|
|
|
Часть 2. Время перемен
Первое «немецкое чудо»
В предыдущей статье говорилось о том, как немецкие короли, сосредоточив свои усилия на воссоздании Римской империи, постепенно теряли власть над феодальной знатью Германии. Со второй половины XIII в. в стране установилась территориальная раздробленность, а император превратился в "доверенное лицо", избираемое семью князьями-избирателями (курфюрстами).
Высшим законодательным и судебным органом был ежегодно созываемый рейхстаг, решения которого после одобрения их императором приобретали силу закона ..., но скорее в теории, чем на практике: отсутствовали общегосударственные органы управления, которые могли претворять эти законы в жизнь.
Князья все решительнее присваивали себе функции, которые в других странах, ставших на путь централизации, осуществлялись государством (сбор налогов, чеканка монеты, замена войска вассалов наемниками, создание централизованного аппарата управления из чиновников на жаловании и др.).
Так Германия превратилась в необычную страну с "двумя уровнями государственности", и это обстоятельство оказало в течение нескольких последующих веков пагубное влияние на ее судьбу.
|
 |
|
Альбрехт Дюрер. Портрет Якоба Фуггера. 1520 г.
|
|
Но в XV в. экономика страны развивалась успешно, настолько успешно, что уже в конце столетия Германия вошла в группу общеевропейских лидеров! Уступая Англии и Нидерландам по числу мануфактур, она лидировала в таких ведущих отраслях экономики позднего Средневековья, как добыча руды и выплавка металлов.
Всю Европу охватывала финансовая и торговая деятельность немецких семейных компаний, самой известной из которых были Фуггеры (XVI в. даже называли "веком Фуггеров").
Быстро росла численность населения, центрами духовной и материальной культуры мирового значения стали крупные немецкие города, такие как Аугсбург - вотчина Фуггеров, Нюрнберг, Франкфурт-на-Майне, Лейпциг. Благодаря Фуггерам, в гражданскую и церковную
|
|
архитектуру Аугсбурга уже в самом начале XVI в. проникают ренессансные мотивы – верный признак того, что наступают новые времена. А вот что провозгласил в году 1522-ом Мартин Лютер: не было никогда, "начиная от Рождества Христова, ничего подобного тому, что произошло на протяжении этих последних ста лет». И далее следует длинный перечень достижений прошедшего столетия: замечательные сооружения, разнообразная пища, изысканность в одежде, расцвет всевозможных искусств.
Упоминание о самом значительном вкладе Германии XVI в. в мировую культуру в вышеприведенном перечне, однако, отсутствует. Этим вкладом немцы обязаны самому Лютеру, его услышанному всей Европой призыву к реформе католичества. Наряду с Лютером, общеевропейской значимости достигли и другие деятели немецкой культуры XVI в. Напомним об изобретении книгопечатания сыном майнцского патриция Иоганном Гутенбергом.
Первое печатное издание Библии - 180 экземпляров - увидело свет в Майнце в 1456 г. И все эти успехи были достигнуты, несмотря на политическую раздробленность, тормозившую хозяйственное развитие! В империи не складывался единый рынок: у нее не было столицы, которая могла бы стать общенациональным экономическим центром, подобным Парижу или Лондону.
Плывшие по Рейну купцы должны были 30 раз платить таможенные сборы! Страдали купцы и от набегов грабителей, от которых их не могла защитить слабая государственная власть. По аналогии с быстрым восстановлением экономики Германии после Второй мировой войны, достижения рассматриваемого периода немецкой истории можно было бы назвать "немецким чудом".
Время перемен
Увы, средневековому немецкому чуду был отпущен недолгий, по историческим меркам, срок. Наряду с достижениями, в хозяйственной и духовной жизни общества накапливались отрицательные тенденции, и во второй половине XVI в. экономический подъем сменился упадком. Большие исторические события обычно являются следствием не одной, а многих причин. Справедливо это и в нашем случае.
В качестве причин хозяйственного упадка упоминаются и крестьянские восстания, и гражданские войны, и последовавшее вслед за Великими географическими открытиями перемещение международных морских путей из Средиземного и Балтийского морей в Атлантику. Новые морские пути подорвали экономическое процветание немецких городов на севере и юго-западе страны. Все эти события далеко не случайны.
Перемещения морских путей – естественное следствие изучения географии Европы и успехов мореходства. Восстаниями и войнами обычно сопровождаются одни из самых грандиозных (и наиболее закономерных) событий истории – переходы от одной общественной системы к другой. Именно с таким межсистемным переходом и был связан начавшийся в XV в. подъем экономики Германии: так же как и другие европейские страны, она входила в новую - капиталистическую – эпоху.
Для одних капитализм ассоциируется с ужасами "первоначального накопления" и "эксплуатации человека человеком", для других это одно из самых значительных прогрессивных преобразований за всю историю человечества. Так хорош или плох капитализм и надо ли к нему "переходить"? Ответ прост: моральные оценки здесь вообще неуместны, как неуместны они по отношению к временам года. Ибо для Западной ветви человечества капитализм, со всеми его достоинствами и недостатками, является закономерной стадией развития, а не осуществлением чьих-то персональных планов. Для того чтобы сменить феодализм, капитализму потребовался многовековой переходный период.
То самое "время перемен", о котором в известном изречении говорится, как о самом тяжелом испытании, которое только может выпасть на долю человека. Ибо переходные периоды между двумя общественными системами - это почти всегда восстания, войны, гибель людей, разрушение ценностей материальных и утрата ценностей духовных В чем причина бедствий переходного периода? Как гласит народная мудрость, "рыба ищет, где глубже, а человек - где лучше".
Поскольку этими поисками занимается одновременно множество людей, их интересы сталкиваются между собой. Но вне общества, за исключением редких "робинзонов", человек существовать не может, поэтому в поисках "лучшего" для себя ему приходится считаться с интересами других, в какой-то мере "подчинять личное общественному". Общественные интересы отображают и отстаивают мораль, закон, право, религия, философия, гуманитарные науки, искусство - вся наработанная тысячелетиями истории духовная культура.
Она образует "защитные механизмы", предохраняющие общество от чрезмерностей индивидуализма его членов. В общественной системе все материальные и идеальные стороны жизни людей тесно связаны между собой, поэтому межсистемный переход неизбежно включает также и долгий трудный процесс созидания новой духовной культуры, новых защитных механизмов, в конечном счете - "нового человека".
Беда в том, что процесс этот остро конфликтен: старая и новая системы, по крайней мере в европейской истории, обычно вступали между собой в ожесточенную борьбу. Ее кульминационный момент наступал, когда старые защитные механизмы культуры переставали отвечать своему назначению, а новые еще не утвердились, и ничем не сдерживаемые индивидуалистические инстинкты выплескивались наружу.
Исторические катаклизмы (один из них переживает сейчас Россия) подобны геологическим катастрофам: они обнажают глубинные древние пласты, для истории это пласты "неокультуренной" архаической психики. И тогда мы с ужасом осознаем как, оказывается, все еще тонка защитная оболочка культуры ... Подробно исследованная экономической наукой и многократно изображенная искусством отличительная особенность нового общества, приходящего на смену феодализму, - всевластие в нем денег, "товарно-денежных отношений".
С детства привыкнув к раскатам шаляпинского баса - "На земле-е ве-есь род людской...", - мы, однако, часто забываем о том, что деньги не всегда были "кумиром священным", не всегда сатана "правил бал". Раннее средневековье помнило завет Христа "Не собирайте себе сокровищ на земле " и осуждение им ростовщичества: "Взаймы давайте, не ожидая ничего". В XII в. Христу вторил Святой Бернар Клервоский: "Презирай земные богатства, дабы ты мог приобрести небесные". Но уже в XIII в. другой канонизированный Римской церковью религиозный мыслитель - знаменитый Фома Аквинский - признает, что коль скоро человек изначально грешен, то несправедливо полностью лишать его собственности, надо лишь ограничивать богатство минимумом, необходимым для пропитания.
К тому же предпочтительной формой богатства в те времена были не деньги, а земельная собственность (А. Я. Гуревич, см. сноску в конце статьи). А как же феодальные сеньоры, явно не отвечавшие этому церковному идеалу мелкого собственника? Они успокаивали совесть щедрой благотворительностью, отдавали детей в монастыри, завещали свои богатства церкви.
Но не отказывались от богатства при жизни - ведь главной доблестью феодального сеньора была щедрость. Он содержал при своем дворе множество зависимых людей, устраивал пиры и праздники, дарил подарки. И все это без счета, без намека на бережливость! Расходы еще более возросли в позднее Средневековье, когда феодалы стран, расположенных к северу от Альп, начали подражать утонченной роскоши придворной жизни Италии, открывшей для Европы эпоху Ренессанса.
Очень дорого обходились, в частности, великолепные наряды, которые знакомы нам по картинам художников того времени: одно женское платье стоило столько же, сколько целое именье в Германии! И что с того, если расходы иногда превышали расходы? Нехватку всегда можно было покрыть увеличением поборов с крестьян, штрафами, грабежами, военной добычей.
|
 |
|
Лукас Кранах Старший. Портрет герцогини Катарины Мекленбургской. 1514 г.
|
|
Мотовству и праздной жизни феодалов противостояли такие качества нарождающейся буржуазии, как предприимчивость, расчетливость в ведении всех дел, включая и домашнее хозяйство, стремление экономить как деньги, так и время, и главное, отношение к деньгам как к приносящему доход капиталу.
Всепоглощающая жажда прибыли капиталистов и тяжкий труд не имеющих других средств к существованию фабричных рабочих были делом будущего, а пока идеалом бюргеров, из которых капитализм главным образом рекрутировал первых своих приверженцев, были честное ведение деловых операций и "праведное богатство".
Дальнейшее представляется очевидным: бюргеры-предприниматели ожесточенно конкурируют с цеховыми организациями ремесленников - косной средневековой структурой, открыто и последовательно боровшейся с любыми технологическими новшествам, за этой борьбой в перерывах между пирами наблюдают сеньоры-феодалы.
В жизни все оказалось иначе. "Cоблазн денег" активизировал феодальную знать. Нет, она не занялась буржуазным предпринимательством. Но с неслыханной ранее энергией принялась добывать деньги всеми доступными ей "феодальными способами", без всяких моральных ограничений.
|
|
(Вспомним то, что говорилось выше об индивидуалистических инстинктах, освободившихся от защитных механизмов культуры.) По словам исследователя переходного периода в Германии Э. Ю. Соловьева (см. сноску), «новая феодальная знать, для которой деньги "уже сделались силой всех сил", проявляет неведомую "сонному Средневековью" практическую энергию и хитрость.
Бок о бок с ранним буржуазным предпринимательством развивается оголтелое позднефеодальное приобретательство», Захваченное приобретателями "неправедное" богатство и используется "не по правилам" нарождающейся капиталистической эпохи. В соответствии с традициями феодальной знати, деньги не вкладываются в производство, не превращаются в приносящий новый доход "капитал", а растрачиваются на приобретение земельной собственности и удовлетворение тщеславных прихотей.
Противостояние приобретателей и предпринимателей в период перехода к капитализму такое же неизбежное ("естественноисторическое") явление, как и сам этот период. Для того чтобы представить себе, во что такое противостояние выливается "по максимуму", история предоставила нам удивительную возможность: ее закономерности оказались в рассматриваемом случае настолько глубокими, что мы и сейчас можем наблюдать нечто подобное событиям 500-летней давности! Сравним переходные периоды в средневековой Германии и в современной России.
На первый взгляд, эти исторические ситуации несопоставимы. А если подумать? В обоих случаях на капиталистический лад предстояло преобразовать экономику, в которой отсутствовал свободный всеобъемлющий рынок и широко применялось так называемое "внеэкономическое принуждение". Как в России, так и в Германии, в значительной мере утратили свой авторитет идеологические организации, в предпереходный период полностью господствовавшие в духовной жизни: компартия и католическая церковь соответственно (о церкви - в следующей статье).
Наряду с этими чертами сходства, исторические ситуации, которые мы хотим сравнить, конечно же, заметно различаются. Чрезмерная раздробленность Германии и централизация России - явные противоположности. Но, как об этом говорилось в предыдущей статье, каждая из этих крайностей приводит к деградации общества: "крайности сходятся". К тому же, к началу перестройки все чаще "пробуксовывала", теряя возможность управлять страной, еще недавно казавшаяся всемогущей государственная машина России.
Еще одно важное отличие можно наглядно сформулировать, если продолжить принятое ранее уподобление общественного развития разных стран их участию в "эстафете прогресса". На старте забега, ведущего к неведомому в те времена капитализму, Германия оказалась примерно в то же время, что и остальные участники соревнования, тогда как Россия стартует уже во второй раз и может использовать исторический опыт первопроходцев.
Что важнее: эти и многие другие очевидные отличия современной России от средневековой Германии или же закономерности переходного периода? Приступим к сравнению. Итак, жизнь, еще недавно казавшаяся незыблемой, начинает меняться: наступает "время перемен". И наиболее заметная из них та, о которой говорилось выше: на авансцене жизни все более заметное место занимают деньги. Перед их "сатанинским" соблазном трудно устоять, и вот уже продается и покупается все: вплоть до высших церковных должностей и голосов курфюрстов в средневековой Германии и министерских постов, мест и голосов в Думе в современной России.
"Товарно-денежные отношения" капитализма превращают в товары и власть, и совесть. Все больше людей стремится "делать деньги", но пользуются они для этого разными способами. Одни проявляют чудеса предприимчивости и трудолюбия, для других на первом плане всякого рода хищнические финансовые операции - это те, кто выше были названы приобретателями. Особенностью этой социальной группы "хищников" является преобладание в ней представителей тех привилегированных сословий, которые сформировались в предшествующие периоды.
В средневековой Германии ими были феодальные властители всех рангов, церковные (в том числе, и монастырские) иерархи, чиновники, юристы, в современной России - "номенклатура" советского периода, а также не входившие в нее мелкие чиновники и "блюстители порядка", торгующие предоставленными им государством властными функциями. Не испытывая симпатий к происходящим в обществе переменам, " хищники из бывших", тем не менее, жадно и ловко используют любые открывшиеся благодаря этим переменам возможности обогащения.
Именно с их "приобретательством" связаны многие из перечисленных ниже бедствий, которые, оказавшись общими для Средневековья и современной России, подтверждают обоснованность нашего сопоставления двух переходных периодов. Вот этот скорбный перечень: бесстыдные налоги, пошлины и всякого рода поборы, рост цен, вывоз за рубеж капиталов, бесчинства территориальных властей и шаек разбойников, пожары, множество бездомных в городах, страх перед эпидемиями неизлечимых болезней, перед угрозами, исходящими от иноземцев (в Южной Германии опасались вторжений турок).
В Германии XVI в., так же как в современной России, "маленький человек" тяжело переживал свою незащищенность и граничащую с абсурдом несправедливость всего происходящего. В обществе нарастали пессимистические настроения, ожидания каких-то разрушительных перемен. Пьянство приобретает в этих условиях характер национального бедствия (в Германии - к началу 30-х годов XVI в.). Прав был автор афоризма, утверждавший, что в каждом веке есть свое Средневековье! Вместе с тем, как мы знаем, закономерные явления по-разному проявляют себя в зависимости от конкретных условий.
В современной России борьба приобретателей с предпринимателями идет с переменным успехом. К сожалению, неизбежность приобретательства в переходный период не осознается не только рядовыми гражданами России, но и ее политологами, склонными винить в обрушившихся на страну бедствиях кого угодно, но только не исторические закономерности.
В средневековой Франции король, усмиривший феодальную знать, покровительствовал промышленности и торговле. В политически и хозяйственно раздробленной Германии ничто не препятствовало разгулу приобретательства. Противостояние предпринимательского и приобретательского укладов в XVI в. протекало в Германии с явным преимуществом второго, что, наряду с причинами, упоминавшимися ранее, на века отбросило эту страну в арьергард европейской экономики.
И еще очень пострадала от приобретателей, покорившихся "сатанинской силе" денег, деревня, У крестьян отбирали до 2/3 всего ими производимого, а когда стало выгодно продавать хлеб соседним странам, обогнавшим к тому времени Германию по промышленному развитию, крестьян стали вновь прикреплять к земле. Во второй половине XVI в. Германия превратилась в "сырьевой придаток" Западной Европы.
Литература, использованная при написании этой и последующих статей:
А.Я. Гуревич. Категории средневековой культуры. М., 1984.
Э.Ю. Соловьев. Прошлое толкует нас. М., 1991.
Анатолий Сирота
Источник: www.maranat.de
Опубликовано в журнале «Партнер» (Дортмунд), № 4(91), 2005.
Использование материалов данного сайта разрешается только с установкой прямой ссылки на www.maranat.de.
Оглавление Закономерности в немецкой истории Печать
|
|
 |
|
 |
  |
