ОГЛАВЛЕНИЕ
ПРИЛОЖЕНИЕ
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
Обыденное мышление, исторический пессимизм и «научная вера»
(Критика нечистого разума)
НАЗАД
4. Откуда берутся исторические оптимисты?
(«Научная вера»)
Судя по предыдущему изложению, научный подход к истории - дело очень не простое и, к тому же, вызывающее множество вопросов. Но, прежде всего, что же это такое – «развитие»? Многократно упоминавшееся ранее как нечто, не требующее пояснений, оно на самом деле не легко поддается определению и понимается по-разному.
В публицистике "развитие" часто отождествляется с «прогрессом» и воспринимается как нечто безусловно положительное. В дальнейшем мы будем следовать имеющемуся в литературе более сложному определению, согласно которому развитие включает в себя прогресс ("движение вперед" - изменение от простого к сложному, от низшего к высшему), регресс (попятное движение), круговороты и тупиковые линии [
литература, 14] . Кроме того, выше предлагалось различать свободное и управляемое развитие.
В качестве примеров можно упомянуть о глобальном тупике исторического развития, о котором рассказал в своей антиутопии Джордж Оруэлл, о локальных тупиках «застрявших в веках традиционных обществ Африки и Азии, о круговоротах «реформа – контрреформа» в истории России, о Китае, геометрический образ многотысячелетней смены династий и смут которого – спираль, с шагом настолько малым, что, как говорят китаеведы, ее витки почти сливаются в окружность. Общепризнанными примерами прогрессивных составляющих развития являются достижения науки, техники и медицины.
Все составляющие развития взаимодействуют между собой, поэтому, строго говоря, их следовало бы рассматривать как взаимозависимые свойства развивающейся системы, а не в качестве независимых слагаемых суммарного процесса. Именно поэтому, как мы уже знаем, предвидеть реакцию сложной системы в ответ на изменение в одной из ее частей возможно далеко не всегда, а прогресс часто сопровождается регрессивными явлениями.
Согласно приведенному определению, развитие является совокупностью разнообразных разнонаправленных движений. Оно явно не следует какому-то заранее продуманному плану. Отсутствие такого плана становится тем более явным, если вспомнить о сложных путях развития животного мира Земли, о многообразии этого мира и многочисленных трагедиях истории человечества. Продолжая эту мысль далее и оставаясь в пределах научного мышления, запрещающего выдвигать излишние гипотезы, мы с непреложностью приходим к выводу, который ранее был уже сделан в комментариях к статье Э: мы живем в саморазвивающемся мире. Нам трудно примириться с мыслью о том, что невероятно сложные живые организмы биосферы Земли возникли в результате «беспланового» свободного развития. Но у науки нет альтернативной гипотезы.
Новое в саморазвивающемся мире не возникает внезапно под чьим-то внешним воздействием: оно развивается из ранее существовавших предпосылок и поэтому сохраняет в себе некоторые «пережитки» породившего его прошлого. «Результат аккумулирует в себе пройденный путь», а сущее таит в себе зачатки возможного будущего,
МП-8.
Эту мысль прекрасно выразила Анна Ахматова:
«Как в прошедшем грядущее зреет,
Так в грядущем прошлое тлеет —
Страшный праздник мертвой листвы».
Вместе с тем, возникновение нового качества – это переход от эволюционного развития к революционному. Последнее не обязательно должно быть кратковременным: революция может пониматься в логическом, а не в обиходном смысле этого слова, не по Маяковскому:
«Дул, как всегда, октябрь ветрами.
Рельсы по мосту вызмеив,
Гонку свою продолжали трамы
Уже - при социализме».
Возникновение мозга человека – революционное событие, подготовленное длительным процессом энцефализации – прогрессивным развитием головного мозга в ходе эволюции позвоночных животных. Отнюдь не «одномоментными»были подготовленные длительным предшествующим развитием неолитическая, промышленная и научно-техническая революции.
Усложнение общества в ходе социального развития продолжает усложнение живой природы в ходе саморазвития биологического. В этом смысле их можно объединить и говорить о едином ественноисторическом процессе прогрессивного развития, включающем как эволюционные, так и революционные преобразования. Как в живой природе, так и в обществе, необходимым условием саморазвития является сосуществование обладающих разными свойствами организмов - соответственно биологических или социальных (как называют иногда социальные системы). Невыполнение этого условия сделало бы невозможным действие естественного и исторического отбора – механизмов прогрессивного развития (ПР).
Важнейшая особенность ПР – его неравномерность: прорыв к Новому происходит не по «всему фронту» одновременно, а лишь на одном или нескольких направлениях «главного удара». Общества - «передовики социального соревнования» - выходят на авансцену истории, становятся на какое-то время лидерами прогресса. Отстающие отходят на второй план, подвергаются экспансии со стороны лидеров, которые со временем, в свою очередь, сами сдвигаются в историческую тень, а при особо неблагоприятном стечении обстоятельств, могут и вообще исчезнуть с исторической арены, «погибоша аки обри». Во все времена были лидирующие общества – племена, народы, государства, дальше других продвинувшиеся по пути ПР - и общества отстающие, «менее продвинутые». Хрестоматийные примеры: Античный мир и его варварская периферия, гибель Римской империи. Во все времена Новое не созидалось и не постигалось всеми обществами одновременно.
В Средиземно-Европейском регионе новые лидеры прогресса возникали не путем обновления старых, а на сопредельных территориях [
литература,15, 16] . В статье автора [
литература,17] этот механизм исторического развития был назван «эстафетой прогресса»: «цивилизационная волна» перемещалась по этой части континента с юго-востока на северо-запад. Страны Востока в эстафете прогресса не участвовали [
литература,17,18] .
Неравномерность ПР характерна и для разного рода групп и индивидуумов, входящих в состав более крупных общественных систем. Античная Греция времен расцвета философии является выразительным примером также и в этом отношении: никогда прежде пропасть, отделяющая мыслящее меньшинство от «широких народных масс», не была столь глубокой. Впрочем, изощренное умствование средневековых христианских теологов и схоластов также было глубоко чуждо мышлению огромного большинства их верующих современников.
Ситуация наших дней ни в коем случае не является исключением: ведь интеллектуальное (в самом широком смысле этого слова) неравенство - столь же неизбежное следствие неравномерности ПР, как и неравенство имущественное. Но если последнее легко измеряется, повсеместно признается, и горячо обсуждается, то первое имеет многообразные, иногда завуалированные формы, и о нем часто стыдливо умалчивают. Между тем, именно «интеллектуальная недостаточность» лежит в основе многих социальных конфликтов современного мира и, чем дальше, тем во все большей степени обусловливает также и имущественное неравенство. Лучшие умы человечества стараются в рамках демократических государств свести к минимуму «зло прогресса» - отрицательные последствия неравенств - сохранив в то же время поступательный характер исторического саморазвития. Худшие умы – все эти поклонники Ленина, Сталина, Мао и Че Гевары - стремятся устранить имущественное и интеллектуальное неравенство насильственным путем. Но тем самым они «устраняют» и саморазвитие, заменяя его развитием управляемым.
Именно интеллектуальным неравенством, вызванным неравномерностью ПР, объясняется и то противостояние обыденного и научного (научно-философского, теоретического) типов мышления, о котором постоянно говорится в этой статье.
Саморазвитие социальных систем может быть только неравномерным, мп-9. Меж тем, концепция саморазвития и по сей день глубоко чужда подавляющему большинству землян. Чужда сама мысль о возникновении Нового из ранее существовавших предпосылок. Напротив, вполне приемлемой причиной происходящих в природе и обществе изменений представляется умонепостижимая Высшая сила, способная созидать Новое, неподготовленное предшествующим развитием (то есть творить чудеса).
Какой же оптимистический вывод из всего этого следует? Человечество на наших глазах превращается в систему («глобализируется»). Это система особого рода – «мыслесистема». Внезапно разразившийся экономический кризис мировых масштабов – проявление системных свойств исторической стихии, «исторический материализм в действии». Но борьба с последствиями кризиса ведется вполне осознанно, с применением экономических теорий. Это, так сказать, идеальная уравновешивающая обратная связь. Такого рода связи могут быть и ошибочными: мы не знаем насколько велика антропогенная составляющая реально происходящего сейчас изменения климата, но «принимаем меры». Экономические кризисы и, возможно, изменение климата – примеры угроз, возникающих перед человечеством вследствие его собственного развития. Оно устраняет подобные угрозы своему существованию, усложняя себя, то есть, осуществляя ПР. В прошлом на интервалах большой длительности прогрессивные составляющие развития преобладали над всеми остальными, таким образом, развитие в целом имело прогрессивный характер.
Наиболее убедительным доказательством справедливости сказанного является весь надежно прослеженный наукой естественноисторический процесс развития материи - от Большого взрыва до образования планеты Земля, от зарождения первых доклеточных комочков живого вещества до появления Человека, от лишенных индивидуальности членов изолированных общин первобытных людей до гениев, благодаря своему оригинальному мышлению открывавших новые горизонты всему человечеству.
Обратившись к наиболее для нас актуальному отрезку естественноисторического процесса – к истории - мы видим как периоды регресса, проявления «зла прогресса», тупиковые состояния и прочие «отрицательные явления» торжествовали над ПР лишь в течение какого-то краткого по историческим меркам времени на ограниченных территориях. На интервалах большой длительности, в «мировом масштабе» победа, в конечном счете, оставалась за ПР. Так происходило потому, что прогрессивным развитием мы обязаны, в первую очередь, историческому отбору - конкуренции идей и социальных организмов, - а не благонамеренным устремлениям выдающихся личностей, обязаны историческому материализму в большей степени, чем историческому идеализму. Именно по этой причине демократиям удалось в XX в. победить в горячих и холодных войнах тоталитарные режимы. (Длительное совместное сосуществование тоталитарных и свободно развивающихся обществ невозможно: первые экономически менее эффективны, поэтому они должны либо уничтожить вторые, либо реформироваться.)
Разумеется, нам не дано безошибочно экстраполировать прошлое на будущее. Уже в настоящем условия, в которых действует исторический отбор, претерпели существенные изменения: «чистоту эксперимента» нарушает обладание запасами нефти и газа, позволяющие безбедно существовать экономически неэффективным государствам, а «заимствование» этими государствами достижений науки и военной промышленности передовых стран повышает их обороноспособность. Мы не в праве отрицать опасность, исходящую от каких-то невиданных прежде катастроф, как природных, так и социальных, угрожающих всему человечеству. Тем не менее, естественноисторический процесс ПР настолько потрясает воображение, что трудно допустить в будущем преобладание регрессивных составляющих развития над прогрессивными, трудно предположить, что ПР прекратит могомиллиарднолетнее течение свое и человечество погибнет или начнет необратимо деградировать.
Так основной тезис научной картины мира – его прогрессивное естественноисторическое саморазвитие – становится объектом веры. Для того чтобы это произошло, необходим органический сплав научных знаний, умения мыслить и чувства прекрасного. Только так можно испытать восхищение перед закономерностями и красотой мира и переплавить это чувство в «научную веру». Парадоксальное объединение двух таких взаимоисключающих понятий как «наука» и «вера» означает, что вера обращена к объекту, созданному наукой (термин принадлежит академику Вернадскому, который был абсолютно убежден в будущем ПР человечества, [
литература, 8] ).
Это и есть исторический оптимизм - вера в то, что свободное развитие ведет «ко благу», что оно и только оно создает условия для творчества «правильно думающих» людей, способных предлагать решения важнейших проблем, с которыми сталкивается человечество. И прежде всего главной из них - как выжить, преодолевая «зло ПР» и приумножив свои материальные и духовные достижения. Творческий подход является обязательным условием потому, что противоречия возникают каждый раз в новом обличье и не могут решаться в соответствии со всегда и везде применимыми алгоритмами (мп 2).
Научная вера в сверхценность научного идеала – высшая стадия исторического оптимизма. По крайней мере в теории, научная вера сулит выход из «этической ловушки», грозящей человечеству. На протяжении тысяч лет мораль воспитывала религия. Рост научных знаний имеет своим следствием ослабление религиозных верований в странах Запада. Но, как показало изучение ментальных моделей, «когда мы теряем веру, то обычно уже навсегда, и остающуюся в нас пустоту следует заполнить чем-то другим» (раздел 2, [
литература, 1] ). И если бы наука не была бы способна создавать какие-то новые основания морали, то это означало бы, что естественноисторический процесс ПР внутренне противоречив и ведет общество к гибели: мораль - уравновешивающая обратная связь, общество, не способное к «моральной самозащите от самого себя», обречено.
Истории уже известен трагический исход подобной ситуации. Среди многих соображений о причинах гибели античного мира есть и такое: философы содействовали ослаблению веры в богов античных мифов, но не создали взамен другой веры, которая могла бы «овладеть массами». (Позднее эту задачу решило христианство.)
Научная вера, опять же, по крайней мере в теории, решает аналогичную задачу для нашего времени. Вот что говорилось о значении научной веры в становлении внерелигиозной морали будущего в одной из старых статей автора: «Границей между добром и злом становится граница между тем, что помогает свободному развитию человечества, и тем, что ему мешает. Наука, о которой принято говорить, будто бы она вне морали, на самом деле создает новую гуманистическую сверхценность — основу морали будущего, нового «категорического императора», как говаривал Ницше. Но до конца проникнуться новым идеалом может только тот, чье воображение способно охватить всю грандиозность великого пути усложнения материи, способно преклониться перед ним» [
литература,19] .
Меж тем, утверждение «наука вне морали» стало едва ли не «общим местом» многих публикаций. Вот как писал об этом Э в статье, обсуждавшейся в предыдущем разделе: «наука не способна создавать цели. Еще менее - воспитывать их в человеке. В лучшем случае, наука может предоставить средства к достижению определенных целей», [
литература,11] . Речь здесь, конечно же, идет о «чистой науке». Иное дело – научная вера. «Случай Эйнштейна» - наглядное свидетельство того, к чему приводит ее отсутствие.
Разговор о научной вере мог бы быть продолжен, но у читателя, по всей
вероятности, давно уже созрел, как говорят, «хороший вопрос»: способна ли такая рациональная вера – как сказано, высшая стадия исторического оптимизма - стать достоянием не одиночек, а общественно значимой социальной группы, на роль которой прежде всего должен был бы претендовать интеллектуальный средний класс? Нет ли в природе человека чего-то, что полностью исключает претворение вышеизложенных прекраснодушных мечтаний?
Ответ во многом зависит от того, каким мы представляем себе самого человека, созданного естественным отбором. Как это и было обещано в разделе 3, слово для ответа будет предоставлено этологу (в разделе 8).
ВПЕРЕД
ОГЛАВЛЕНИЕ
ПРИЛОЖЕНИЕ
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
Анатолий Сирота
Источник: www.maranat.de
Использование материалов данного сайта разрешается только с установкой прямой ссылки на www.maranat.de.
Оглавление Закономерности истории Печать
