Online проект "Маранат" :: Марина Аграновская :: Анатолий Сирота Кто такой Анатолий Сирота?
Путешествия по музейным залам
Что общего между библейскими сюжетами в искусстве и еврейскими языками
Старт :: Online проект "Маранат"
Марина Аграновская
Анатолий Сирота
Статьи :: архив
Контактная информация
Маранат на ЖЖ
История : искусство : иудаика : воспитание : путешествия
Статьи отца и дочери - Марины Аграновской и Анатолия Сироты.
Посмотреть весь архив
Еврейская культура
Закономерности в немецкой истории
Изобразительное искусство : путешествия
Маранат хроникаНаши друзьяАрхивы. Все статьи
Среди множества афористических высказываний об истории два повторяются особенно часто: "история ничему не учит" и " история повторяется".
Посмотреть статьи
Обучение детей : билингва

Часть 19. Вечно другие

(продолжение)

Три вида антисемитизма

Судьбы западноевропейского еврейства в Средние века в основном определялись двумя противостоящими факторами: «экономической целесообразностью» (евреи развивали экономику и, поскольку с них взимались большие налоги, сами являлись источником доходов) и «религиозной нетерпимостью». Ранее речь шла о первом из этих факторов, теперь поговорим о втором.

Третьим фактором могла бы быть христианская заповедь любви к Ближнему, но она, если и проявлялась, то лишь в редчайших случаях. Каким же образом призыв к любви, приписываемый высшему религиозному авторитету, сменился нетерпимостью его последователей? Христианство, считавшее себя единственно верной религией, категорически отвергало иудаизм. Часто возникает вопрос: как могло сложиться такое отношение к иудаизму, если в общих для обеих религиях книгах Библии ясно сказано, что Бог избрал именно еврейский народ и только с ним одним заключил договор (Завет)?

Христианские теологи отвечают на это следующим образом: отказавшись признать Христа посланным Богом Мессией, евреи нарушили Завет. Разгневанный Бог договор с ними («Ветхий Завет» по христианской терминологии) расторгнул и заключил Новый Завет - с христианами.

Последние никак не могли примириться с тем, что рядом с ними живут потомки евреев, некогда не признавших во Христе Сына Божьего и, согласно Евангелию, не спасших его из рук римских палачей. Возложение вины на весь народ за преступления, якобы совершенные в далеком прошлом частью народа, - концепция «коллективной вины» - казалось христианам Средневековья чем-то само собой разумеющимся.

Встречающиеся в Пятикнижии Моисеевом (Торе) утверждения, отвергающие коллективную вину, при этом полностью игнорировались. Ведь, согласно Торе, сыновья не должны наказываться за грехи отцов (Втор. 24:16), а коллективная вина отрицается даже для тех соплеменников преступника, которые живут в одно время с ним. «Разве ты погубишь праведного вместе со злодеем?» - вопрошает Авраам Бога и добивается от него после по-восточному длительного торга обещания не наказывать всех жителей Содома и Гоморры, если в этих городах найдется хотя бы десять праведников (Быт. 18:20-32).


Убийство евреев во время крестового похода. Миниатюра, 1250 г.
Убийство евреев во время крестового похода. Миниатюра, 1250 г.
Во искупление их общей вины евреям предлагалось перейти в христианство. Со временем желание крестить евреев стало для христиан неким подобием навязчивой идеи.

Евреи эту идею за редкими исключениями отвергали. Дальнейшее зависело от того, кто именно настаивал на крещении. Если требование исходило от светских или духовных властителей, то альтернативой крещению была высылка. На этом, в частности, настаивал и Пфефферкорн.

Но, начиная со времени крестовых походов, на евреев обрушился и другой вид антисемитизма, возбуждавшийся религиозным энтузиазмом толп всякого сброда, также принимавшего участие в походах.
При вспышках этого "народного антисемитизма" альтернативой крещению были погромы, убийства сотен и тысяч евреев и многочисленные массовые самоубийства: не соглашаясь отказаться от религии предков, евреи воспринимали неизбежно грозящую им в этом случае смерть как "Божественный вердикт" и подчинялись ему.

Чтобы не погибать от рук палачей, они с молитвами умерщвляли сначала своих детей, а затем себя. Во многих случаях светские и духовные власти пытались защитить «своих» евреев от разъяренных толп. Так поступали, например, епископы ряда немецких городов во время погромов, чинившихся участниками первого крестового похода в 1096 г..

Перед вторым крестовым походом 1147-1149 гг. против еврейских погромов выступил во Франции Св. Бернар Клервосский (1090-1153) - один из наиболее выдающихся религиозных деятелей европейского Средневековья. Соответственно, исследователи средневекового антисемитизма рассматривают его народные и «элитарные» формы раздельно.

Различное отношение "верхов" и "низов" общества к евреям лишь частично объясняется тем, что властители не давали резать "куриц, несущих золотые яйца" и неодобрительно относились к «вооруженной самодеятельности» своих подданных, а в толпах погромщиков находились и должники, убивавшие своих кредиторов, и грабители и те, кого впоследствии назвали садистами. Можно утверждать: в разном отношении правящей элиты и толпы к погромам нашел свое выражение также и неоднократно упоминавшийся нами ранее грандиозный исторический процесс "демифологизации сознания" - замена мифологического сознания Древности приходящим ему на смену религиозным сознанием Средневековья.

Религиозное сознание, в свою очередь, имеет переходный характер: с одной стороны, оно многое наследует от сознания мифологического типа, с другой - подготавливает переход к рациональному типу сознания нашего времени. (О типах сознания и их смене см. Б. Н. Миронов, «История и социология», «Наука»,1984) Сделанное выше утверждение исходит из того, что крайние формы антисемитизма (антисемитизм народных масс) связаны прежде всего с мифологическим сознанием и должны изживаться по мере ослабления последнего.

Массовое убийство и сожжение евреев. Любек, 1492 г.
Массовое убийство и сожжение евреев.
Любек, 1492 г.
В Средние века происходила христианизация мифологического (его называют также архаическим, магическим) сознания недавних варваров.

Уже в том, что религиоведы-атеисты называют "лежащим в основе христианства евангельским мифом об умирающем и воскресающем боге", прослеживаются связи с дохристианскими верованиями народов, обладавших мифологическим сознанием.

Рациональная составляющая христианства, в которой проявлялся его переходный характер, находила свое выражение в диспутах схоластов и в сочинениях "отцов церкви", логически обосновывавших свои аргументы.

Но для нашей темы первоочередной интерес представляют не эти проявления «двукомпонентности» сознания у людей, по меркам своего времени, образованных, а тот
причудливый сплав христианства и магии, который в Средние века образовался в головах «широких масс» верующих – народное христианство. Ароном Гуревичем (Гуревич А. Я., «Средневековый мир», М., «Искусство», 1990) собран обширный материал, позволяющий проследить, как в течение многих веков христианская церковь Западной Европы без особого успеха пыталась искоренить языческие верования и кончила тем, что вобрала в себя многие из них. Напомним: магическое сознание основывается на том, что, воздействуя на сверхъестественные силы можно изменять в нужном направлении ход природных процессов и отношения между людьми.

В этом предрассудке есть своя логика: человек Средневековья верил, что все в мире управляется таинственными силами, следовательно, защитить себя от постоянно угрожавших ему в те времена бедствий (прежде всего – от голода) он мог, только вступив с этими силами в контакт.

Так возникали народные «магико-христианские ритуалы»: чтобы прекратить угрожавшую урожаю бурю звонили в церковные колокола, а для предотвращения падежа скота рисовали на лбах домашних животных кресты. Эти и подобные им ритуалы народной магии, нацеленные на борьбу с якобы насылавшим природные бедствия дьяволом, церковь стремилась искоренить, так как усматривала в них ограничение могущества Бога.

По иному отнеслась церковь к распространившейся в народе на заре христианства вере в возможность воздействия на природу с помощью святых. (Каждый из святых имел свою «специализацию», в том числе и по защите урожая от стихийных бедствий.) Культ святых «в значительной мере был навязан церкви народом, не удовлетворявшимся идеей далекого и непонятного Бога и нуждавшимся в близких к нему сверхъестественных помощниках и заступниках. <...> масса верующих воспринимала их преимущественно в роли чудодеев», (Гуревич, стр. 280).

Непрерывно пополняясь со времен Средневековья, армия католических и православных святых достигла в наши дни размеров весьма внушительных. И это далеко не единственный пример того, на какие компромиссы вынужденно было пойти христианство - проявление сознания более высокого типа - для того, чтобы сохранить связь с массами, сознание которых этого уровня еще не достигло.

Но не только страх перед стихиями природы омрачал жизнь осваивавших на свой лад христианство вчерашних варваров: постоянно опасались они также болезней, несчастных случаев, всякого рода козней со стороны соседей, сглаза, воровства, вражеских нападений… Для защиты от всех этих бедствий как природного, так и общественного характера была создана «разветвленная, по сути дела, всеобъемлющая система магических действий, ритуалов, молитв, заклинаний» (Гуревич, стр. 283). Важное место в этой системе занимали предпринимавшиеся «по инициативе снизу» действия, направленные на уничтожение соседей, в которых видели причину зла.

Первоначально это были преимущественно евреи, а в конце XVI и в XVII столетиях достигла своего наибольшего размаха «охота на ведьм», (Гуревич, стр. 309). Исследователи отмечают чрезвычайную экзальтированность средневекового общества, проявляющуюся, в частности, в периодических вспышках массовой истерии. В этой связи они ставят еврейские погромы и охоту на ведьм в один ряд с такими событиями, как ожидание немедленного конца света и крестовые походы.

Итак, "верхи" средневекового общества "христианизировались" значительно глубже чем "низы", соответственно, им в большей степени была свойственна и рациональная составляющая сознания. Именно в ней, по высказанной выше мысли автора статьи, кроется причина сосуществования в рассматриваемый период двух видов антисемитизма: массового, легко склоняющегося к погромам, и более сдержанного антисемитизма правителей.

Эту непростую картину нам придется еще более усложнить, чтобы учесть одну из основных закономерностей саморазвития: Новое, зарождаясь в недрах Старого (а не возникая «вдруг» чудесным образом), после своей «победы» над Старым не уничтожает его полностью («результат аккумулирует в себе пройденный путь»). Соответственно, и рациональное сознание после своего утверждения сразу же не вытесняет сознания мифологического и религиозного типов, а лишь надстраивается над ними.

В результате первобытная архаика проявила себя даже в Европе Нового времени. Об этом красноречиво говорят не только чудовищные преступления тоталитарных режимов прошлого века и массовые проявления национализма века нынешнего, но и встречавшиеся уже в далеком прошлом и дожившие до наших дней антисемиты–интеллектуалы - печальные свидетели непреходящего могущества мифа.

С одним из представителей этого парадоксального племени - гениальным мыслителем Николаем Кузанским мы ранее уже познакомились. К этому же племени принадлежали Эразм Роттердамский и другие немецкие гуманисты (о чем будет рассказано далее), а также гуманисты других стран Западной Европы, включая одного из самых известных – Диего Сервантеса, восторгавшегося изгнанием евреев из Испании.

На первый взгляд, приведенное выше объяснение широчайшего распространения антиеврейских настроений и их, так сказать, «вневременного» характера представляется достаточно убедительным. Миф объясняет факты в наивной («олицетворяющей») форме (евреи – причина бедствий народных), и мы можем вполне допустить, что этих фантазий достаточно для удовлетворения познавательных потребностей «широких народных масс».

Трудно, однако, поверить в то, что таким образом можно объяснить также и существование антисемитов–интеллектуалов с их порой блестящими способностями к теоретическому мышлению. Трудность эта отпадает, если мы вспомним, что человек живет одновременно как бы в двух мирах: является существом биосоциальным. И точно так же, как надстраиваются, не исчезая полностью, типы сознания, так сознание человека является надстройкой над миром его инстинктов.

Прямое отношение к нашей теме имеет инстинкт, именуемый агрессивностью. Увы, в последнее время в этой области были сделаны открытия весьма неутешительного свойства. «Раньше психологи думали, что агрессия вызывается внешними причинами, и если их убрать, то она проявляться не будет. Этологи показали, что это не так.

При отсутствии раздражителей агрессивность, потребность совершить агрессивный акт все время возрастает, как бы накапливается. А порог запуска агрессивного поведения понижается, и все более мелкие поводы оказываются достаточными, чтобы агрессивность вырвалась наружу. В конце концов, она вырывается без всякого повода. <…>

Мы можем научиться кое-как управлять своей агрессивностью, но полностью устранить ее мы не можем, ведь это один из сильнейших инстинктов человека». (Дольник В. Р. Непослушное дитя биосферы. СПб. , изд-во «Петроглиф»; М. , изд-во МЦНМО, 2009, с. 198; Интернет: www.koob.ru/dolnik).

При этом под агрессивностью (в отличие от общепринятого значения этого слова) в этологии понимаются не несправедливое, не имеющее оправданий нападение, а злость, злоба, ненависть, ярость. Соответственно, с точки зрения этологов, агрессивными являются как нападение, так и оборона, если они сопровождаются проявлениями указанных чувств, а охота, например, агрессией не является.

В животном мире объектом агрессии становится все, что угрожает, раздражает, выглядит незнакомым или подозрительным, (Дольник, сс. 195,196). Недоверие и враждебности к Другому, а также страх перед ним, очевидно, являются весьма весомыми поводами для проявления инстинкта агрессивности - инстинкта настолько «основного», что он способен сохраняться при всех «системных переходах» типов сознания. Именно этот инстинкт является в таком случае истинной - «глубинной» - причиной антисемитизма и других проявлений ксенофобии.

На нынешнем этапе своего развития Западная ветвь человечества возвысилась до борьбы с проявлениями ксенофобии: разум борется с инстинктом. По причинам, изложенным выше, победа далеко не всегда оказывается за разумом, и тогда различие между типами сознания проявляется в том, каким образом носитель инстинкта объясняет свои действия себе и окружающим. В одном случае это будут примитивные мифы человека средневековой толпы об отравлении евреями колодцев и совершении ими ритуальных убийств («кровавый навет»), в другом – псевдо глубокомысленные рассуждения нашего современника-интеллектуала, «обосновывающего» миф о Всемирном сионистском заговоре.

Еще одно открытие этологов, имеющее отношение к обсуждаемой нами проблеме, было сделано при изучении иерархических пирамид, которые непременно возникают в группах животных. Оказалось, что в таких пирамидах «доминирующие особи» верхних «этажей» «разряжают» свои агрессивные инстинкты, совершая действия, направленные против особей, занимающих более низкие этажи. Последние такой возможности лишены, что приводит к накоплению нереализованной агрессивности.

«На дне самособирающейся пирамиды животные во многом деградируют. «Подонки» <…> - очень малоприятные существа, страдающие от трусости, зависти, нерешительности и подавляемой агрессивности, которую они могут переадресовать только неодушевленным предметам. <…> Группа предоставленных самим себе людей также собирается в иерархическую пирамиду. Это закон природы, и противостоять ему невозможно. <…> Человеку, попавшему на дно, тоже очень трудно сохранить себя, не деградировать. Миф о «чистых и непорочных низах общества» - опасный миф. Люди, нуждаясь в разрядке, тоже переадресовывают агрессию неодушевленным предметам, совершая акты «бессмысленного вандализма».<…> Демагоги прекрасно знают, как легко направить агрессивность дна на бунт...» (Дольник, стр. 209, 210).

Нереализованная агрессивность обитателей дна – еще одно, наряду с приведенным выше, объяснение того, почему евреи в средневековой Германии страдали от антисемитизма масс больше, чем от антисемитизма правителей. Антисемитизм третьего – интеллектуального – вида мы теперь вправе рассматривать как особый способ разрядки собственной агрессивности, применяемый особями, доминирующими в интеллектуальной сфере.

Несмотря на относительную малочисленность его носителей, антисемитизм этого вида весьма влиятелен, он активно воздействует (особенно после изобретения книгопечатания) на те два вида антисемитизма, о которых говорилось выше. Далее приводятся конкретные примеры того, как на практике проявлялась связь всех трех видов антисемитизма с мифомагическим сознанием и между собой.

Неопровержимость ложных обвинений

Древность – время человеческих жертвоприношений. Исследователи первобытных верований обнаружили их у многих народов Евразии и Америки. Некоторые из этих верований – такие, например, как перенесение грехов всего племени на одного обрекаемого на смерть человека, игравшего роль «козла отпущения", или принесение в жертву царем своих детей для победы в войне - были у разных народов сходными.

Это позволяет сделать вывод о том, что подобные ритуальные убийства коренятся в самой структуре мифологического сознания, свойственной человеку Древности. Библейский рассказ об отмененном Богом принесении Авраамом в жертву своего сына Исаака можно рассматривать как первый из известных нам запретов на человеческие жертвоприношения. Но у других народов они продолжались еще в течение многих веков.

Как свидетельствует Тацит (I в.) о германском племени семионов, «в установленный день» представители всех его родственных групп «сходятся в лес, почитаемый ими священным <…> и, начав с заклания человеческой жертвы, от имени всего племени торжественно отправляют жуткие таинства своего варварского обряда» ("О происхождении Германии..." , главка 39. Впрочем, рассказам Тацита об обычаях других народов безоговорочно доверять не следует.) Вплоть до IV в. на окраинах Римской империи сохранился обычай завершать человеческой жертвой праздник Сатурналий (сейчас о жертвах сатурналий напоминает сожжение чучела масленицы, которым заканчиваются нынешние карнавальные празднества в Германии).

В самом Риме этот варварский обычай был к тому времени уже отменен. Но, перестав приносить в жертву своих соплеменников, римляне и другие народы сохранили свойственную мифологическому сознанию веру в силу магических обрядов и в то, что для выполнения некоторых из них кем-то совершаются ритуальные убийства. Обычно такие обвинения выдвигались против меньшинств: инородцев или иноверцев обвиняли в убийствах тех, кто принадлежал к большинству ("Других" обвиняли в убийствах "Наших").

Уже «в античные времена подобные упреки высказывались греками в адрес евреев, римлянами в адрес первых христиан, христианами в адрес <…> сектантов» (Л. Поляков, История антисемитизма). В Средние века первый документально зафиксированный случай обвинения евреев в ритуальном убийстве, по-видимому, имел место в России. Вот что пишет о нем православный автор: “В самом древнем собрании житий русских святых — Печерском Патерике — приводится житие прп. Евстратия (умучен в 1096), постника и мученика, “который продан был евреям, распят ими на кресте и прободен копием во время Пасхи за Христа”.

В 1144 г. в убийстве исчезнувшего христианского мальчика и употреблении его крови при изготовлении пасхальной мацы были обвинены евреи английского городка Норвич. Когда же труп без следов насильственно смерти был найден, мальчика объявили святым. (Уинстон Черчилль ошибался, заявляя: «Мы, англичане, никогда не считали себя глупее евреев, поэтому в Англии не было и нет антисемитизма».)

В 1171 г. по аналогичному обвинению заживо сожгли десятки евреев в Блуа (Франция), в 1181 г. – убили 300 евреев в окрестностях Вены. В Германии евреи были обвинены в ритуальном убийстве христианина в 1147 г. в Вюрцбурге. Можно только удивляться тому, насколько глубокими и сходными оказались проявления мифологического сознания у разных народы Европы – от России до Англии!

Массовое сожжение евреев. 1493 г.
Массовое сожжение евреев. 1493 г. .
Позднее очередь дошла и до родного города Иоганна Рейхлина – Пфорцхайма, где в 1267 г. в пруду было найдено мертвое тело девочки. Убийство приписали евреям, которые якобы купили этого ребенка и отсосали из него кровь.

Был проведен «следственный эксперимент»: привели евреев и, как гласит легенда, в их присутствии труп умоляюще поднимал руки, а из ран начинала литься кровь. Впавший в ярость народ замучил до смерти многих евреев, а девочка была провозглашена святой, и, еще при жизни Рейхлина, посетившему Пфорцхайм кардиналу демонстрировали ее «нетленные останки".
Но каким образом можно было совместить эти обвинения с содержащимся в Торе и строго соблюдаемом евреями запретом на употребление крови в пищу? Попытку разобраться в этом предпринял Фридрих II Штауфен (1194-1250) - король Сицилии, император Священной Римской империи, внук Фридриха I Барбароссы.

Последний император, при котором империя еще сохраняла свое могущество, он был личностью в высшей степени примечательной и вошел в историю под именем stupor mundi – «изумление мира». На общечеловеческом пути эволюции сознания от "мифологического" к "рациональному" он на века обогнал своих современников, но, вместе с тем, частично разделял с ними древние верования.

В этом он сходен с Рейхлином и поэтому нам стоит хотя бы кратко познакомиться с этим, как называют его немецкие авторы, "удивительным существом" (das Wunderwesen), несколько неожиданно оказавшимся в сфере нашего внимания

Итак, перед нами один из тех исторических персонажей, о которых говорят, что они как бы сотканы из противоречий. Всю жизнь боровшийся за господство в христианском мире с Римскими папами, многократно проклятый и отлученный ими от церкви, Фридрих II воспринимался частью своих современников прежде всего как коварный безжалостный тиран, не щадящий побежденных полководец, как воплощение Антихриста.

Других восхищали его ум, образованность (он владел шестью языками), не покидавшая его в течение всей жизни жажда знании (которую он удовлетворял также и путем собственных наблюдений), веротерпимость, дипломатические таланты. Противоречивость его характера принято выводить из его детства: одинокого сиротского существования, но - в сицилийском порту Палермо, бывшем в то время оживленным «морским перекрестком», местом встречи многих народов и культур.

Став императором, Фридрих II в 1224 г. основал в Неаполе университет, в котором преподавали не только христиане, но евреи и мусульмане. Он поощрял изучение медиками анатомии. Его «двор муз» блистал талантами, представлявшими все искусства и науки того времени. Он и сам был автором достойных уважения сочинений. Но особый интерес для нашей темы представляет его пугавшее современников отношение к доказательствам: он признавал только те из них, которые основывались на разуме!

По этой причине он отвергал «божьи суды», утверждая, что побеждает в них не тот, кто прав, а тот, кто сильнее, и в 1231 г. эти суды запретил. Рациональное мышление Фридриха II проявило себя и в архитектуре. Спроектированный при его участии замок Кастель дель Монте (Южная Италия), в котором объединены стилевые особенности готической, мусульманской и древнеримской архитектуры, является осесимметричным сооружением, что, как мы знаем, было не типично для средневековых замков. Многое во всем этом предвещало далекий еще Ренессанс.

Фридрих II Штауфен. Миниатюра из "Соколиной книги", XIII в.
Фридрих II Штауфен. Миниатюра из "Соколиной книги", XIII в.
Продемонстрировал Фридрих II и беды, возникающие от чрезмерного увлечения рациональностью. На несколько веков предвосхитив абсолютную власть «короля-солнце», его легисты превратили Сицилийское королевство в абсолютистское «государство чиновников», в «централизованно-бюрократический механизм», во главе с королем.

Жизнь в этом государстве была столь жестко регламентирована, что некоторые историки вспоминают в этой связи кто «восточную деспотию», а кто даже «тоталитарный режим». Не забывая, впрочем, упомянуть о том, что некоторые из законов, впервые введенных в этом государстве, имели прогрессивный характер.

Однако как следует отнестись к обвинениям в ритуальных убийствах, Фридрих II не знал. Поэтому, сочтя нарастающую волну расправ с евреями делом государственной важности, он поручил установить истину специально созданной комиссии из высокопоставленных светских и духовных сановников.
Но Ветхий Завет был в то время переведен только на греческий (Септуагинта) и латинский (Вульгата) языки, доступен лишь высокообразованным христианам, и комиссия с императорским поручением не справилась. Тогда император созвал совет из ученых евреев-выкрестов не только Германии, но и других западноевропейских стран, правильно сообразив, что уж эти-то спуску своим прежним единоверцам не дадут!

И только после того, как комиссия из «бывших евреев» сочла ритуальные убийства противоречащими иудаизму, император, опираясь на столь авторитетное мнение, в 1236 г. издал буллу, запрещающую преследования евреев по обвинениям такого рода. Увы, действия она не возымела!

Вскоре последовали пытки и казни евреев по обвинению в убийстве двухлетней девочки во Франции. На этот раз вмешался папа Иннокентий IV, также издавший буллу, в которой разъяснялась нелепость обвинений евреев в ритуальных убийствах. Но и его вмешательство, и новые буллы императора и папы, последовавшие после пыток и убийств в Пфорцхайме, и многочисленные аналогичные попытки, предпринимавшиеся позднее другими папами, оказалась безуспешными.

Обвинения в ритуальных убийствах не прекращались в Германии и в последующие века. Приказы и разъяснения «сверху» оставались без последствий, а спонтанно возникавшие в народе абсолютно бездоказательные обвинения мгновенно распространялись, принимались на веру и приводили к массовым убийствам невинных. Как об этом говорилось выше, сознание масс оставалось в значительной мере магическим и, в качестве такового, руководствовалось не столько логикой, сколько эмоциями и древнейшими общечеловеческими закономерностями мифотворчества.

«Человек мифологический» не замечает логических противоречий (в нашем случае - между предписаниями иудаизма и обвинениями в ритуальных убийствах). Для него куда важнее «суждения по аналогии»: для вызволения евреев Бог убивал египетских первенцев, а теперь сами евреи убивают христианских младенцев!

Евреи «оскверняют святые дары». 14 в.
Евреи «оскверняют святые дары». 14 в.
Еще более тяжким обвинением в адрес евреев и, соответственно, поводом для погромов, было так называемое «осквернение святых даров».

Испанские завоеватели Мексики с удивлением обнаружили у мексиканского племени ацтеков ритуал, до удивления напоминающий христианское таинство причащения (евхаристии).

Во время праздника, посвященного их великому Богу, ацтеки разрывали на части и съедали изображавшее этого Бога хлебное изделие. Так же, как современные католики и православные,
древние ацтеки верили, что при этом они приобщаются к Богу, который воплотился в хлеб. Сходные обычаи были позднее обнаружены и у народов, живущих в других частях света, откуда можно заключить, что христианство и в данном случае заимствовало ритуал, основывающийся на каких-то глубинных структурах мифологического сознания. И становятся понятными ужас и «праведный гнев», которые охватывали христиан, узнававших, что евреи, якобы, протыкают булавками предназначенные для причащения хлебом просфоры (гостии).

«Мучают Бога так же, как когда-то по их вине это делали своими копьями римляне!» Простое соображение - коль скоро евреи Христа Богом не считали, то и в просфорах он для них никак воплотиться не мог - погромщиками не воспринималось. Только ставших известными хронистам обвинений в ритуальных убийствах и осквернениях святых даров зафиксированно150 и 100 соответственно. Столь же наглядно проявились особенности мифологического мышления и в той двойной трагедии, которой стала для евреев эпидемия чумы, унесшая в 1348-1351 годах треть населения Европы.

Евреи были подвержены «черной смерти» в той же мере, что и народы, среди которых они жили. Но одновременно они во множестве погибали мучительной смертью от рук погромщиков, уверенных в том, что в эпидемии виноваты евреи, отравившие питьевую воду колдовским снадобьем, чтобы погубить христиан. Стал «известен» и рецепт этого снадобья. Как сообщил под пыткой один испанский хирург, его основным ингредиентом было «высушенное сердце христианина» (!).

А в это время в сердцах живых христиан не находили никакого отклика послания папы Климента VI, объяснявшего им, что эпидемия свирепствует и там, где нет евреев. Огни аутодафе, разжигавшихся по «инициативе снизу», расползлись по всей Западной Европе. Ответом на эти преследования, а не только на утрату «экономической ниши», о которой говорилось ранее, и стало начало массового переселение евреев в Восточную Европу.

Продолжение
Анатолий Сирота 2009
Источник: www.maranat.de


Использование материалов данного сайта разрешается только с установкой прямой ссылки на www.maranat.de.

Оглавление    Закономерности в немецкой истории    Печать


© 2007-19 Maranat. All rights reserved. Разработка w1d.de Datenschutz |
Online проект &quot;Маранат&quot; :: Марина Аграновская :: Анатолий Сирота
Кто такая Марина Аграновская? Еврейская культура. Пасхальный седер. Мертвый языкРусский плюс немецкий : двуязычный ребенок. Домашняя школа. Мелкая моторика.
Библия : библейские сюжеты : Отделение света от тьмы : первородный грех