Online проект "Маранат" :: Марина Аграновская :: Анатолий Сирота Кто такой Анатолий Сирота?
Путешествия по музейным залам
Что общего между библейскими сюжетами в искусстве и еврейскими языками
Старт :: Online проект "Маранат"
Марина Аграновская
Анатолий Сирота
Статьи :: архив
Контактная информация
Маранат на ЖЖ
История : искусство : иудаика : воспитание : путешествия
Статьи отца и дочери - Марины Аграновской и Анатолия Сироты.
Посмотреть весь архив
Еврейская культура
Закономерности в немецкой истории
Изобразительное искусство : путешествия
Маранат хроникаНаши друзьяАрхивы. Все статьи
Среди множества афористических высказываний об истории два повторяются особенно часто: "история ничему не учит" и " история повторяется".
Посмотреть статьи
Обучение детей : билингва

Часть 17. Вечно другие


Надо ли сжигать Талмуд?

Как мы уже знаем, в августе 1509 г. император Максимилиан I издал обращенный "ко всем евреям Империи" указ о конфискации и уничтожении еврейских книг. Вообще-то, по меркам своего времени, император врагом евреев не был, но уж очень легко он поддавался посторонним влияниям.

Вот и указ, о котором идет речь, был издан по представлению названного "верным слугой империи" Иоганна Пфефферкорна - недавно крестившегося еврея, фанатически ненавидевшего свою прежнюю религию. И хотя в указе была сделана важная, на первый взгляд, оговорка - предписывалось конфисковать только те еврейские книги, которые порочили христианство или вступали в противоречие с законами самих евреев - угроза уничтожения нависла над всей древнееврейской литературой Империи.

Ибо решать, какие именно книги следовало уничтожить, поручалось самому Пфефферкорну. (Как тут не вспомнить советских пропагандистов, утверждавших: мы не против евреев, мы против сионистов.) Разумеется, Пфефферкорн не стал утруждать себя изучением религиозной литературы своих бывших единоверцев. Для того чтобы обратить их в христианство (что стало целью его жизни), он попытался уничтожить все еврейские книги без разбора.

Во Франкфурте, с многолюдной общины которого Пфефферкорн начал свою деятельность, он с помощью городских чиновников конфисковал даже книги Библии. Жалобы евреев властям города и самому императору не помогали. Как об этом уже говорилось, помощь пришла с совершенно неожиданной стороны: архиепископ Майнца настоял на том, чтобы к экспертизе книг были привлечены образованные люди (к числу которых Пфефферкорн явно не относился).

Пока же конфискованные книги были евреям возвращены «впредь до особого распоряжения». Заслуженно пользовавшийся славой первого гебраиста (знатока древнееврейского языка) Германии Иоганн Рейхлин стал одним из экспертов. Осенью 1510 г. он представил архиепископу свое Заключение: «Мнение (der Ratschlag): следует ли отобрать у евреев и сжечь все их книги».

Рейхлин указал лишь на две еврейские книги, подлежащие уничтожению как явно порочащие христианство. Обе они были запрещены к чтению и самими евреями.

Всю остальную литературу на древнееврейском языке, за исключением защищенной императорским указом Библии, Рейхлин распределил в зависимости от содержания на 6 разделов и рассмотрел каждый из них.

Пользуясь всем арсеналом доказательств своего времени, он опирался как на каноническое, так и на римское право, включая толкования и комментарии правоведов, обильно цитировал Библию и «Отцов церкви», пользовался логическими приемами ведения дискуссий, разработанными схоластами… и ни одной книги, которую следовало бы изъять, не обнаружил! Некоторые утверждения Рейхлина и в наши дни представляются далеко не тривиальными.
Вот что говорилось, например, в числе прочего о выделенном в первый раздел Заключения Талмуде. Использование в этом сочинении различных языков и аббревиатур делает его трудно постижимым. Но трудности перевода имеют и свое достоинство: они должны помочь христианским критикам Талмуда преодолеть их инертность. Возможно, в Талмуде встречаются странные утверждения.

Но заблуждения и суеверия одних лишь укрепляют других в их истинной вере. Бог запретил нам искоренять то, что мы считаем плохим, ибо это устранило бы борьбу со Злом, тогда как Добро достигается именно в такой борьбе. (!) Еврейские книги надо изучать, а не сжигать: только неуч размахивает кулаками за неимением других доводов в споре. И по мере распространения знаний отпадут утверждения о молитвах евреев, направленных, будто бы, против христиан и Римской империи.

Более того: современные христианские толкователи Библии могут, так же, как это делалось их предшественниками, почерпнуть много полезного у еврейских комментаторов, – утверждал Рейхлин. А для того, чтобы образованные люди составили себе верное представление об еврейских текстах, надо учредить в университетах кафедры древнееврейского языка.

(Не уничтожать, а изучать, критиковать и заимствовать полезное... (Как часто и сегодня актуальны эти призывы 500-летней давности! Неужели прав был некий мудрый француз, заметивший, что все важное давно уже сказано, но, поскольку никто ничего не слышит, приходится снова и снова повторять одно и то же…)

Не все доводы Рейхлина безупречны. Почему христианская церковь, ранее не считавшая книги евреев оскорбительным и терпевшая их 14 веков, теперь вдруг должна их уничтожать? - спрашивает он. Увы, она уничтожала их и прежде. Во Франции в середине XIII в. предшественник Пфефферкорна, так же, как и он, крестившийся еврей, сумел убедить папу и короля в том, что Талмуд оскорбляет христиан и их Бога, после чего, как сообщает еврейский историк, по приговору инквизиции в Париже было сожжено 24 телеги с рукописными томами Талмуда.

Впоследствии Тадмуд сжигали еще много раз, и мотивировка была все та же, "пфефферкорновская": для обращения евреев в христианство. Рейхлин мечтает о том же, но полагает, что действовать надо не насилием, а дружественным убеждением. И обосновывает свою точку зрения смелыми, прямо-таки революционными, утверждениями.

Церковь не должна преследовать евреев как еретиков (вероотступников): они не являются таковыми, ибо изначально исповедовали свою, более древнюю, чем христианство, религию. Светская власть должна предоставить евреям право исповедывать их религию, так как они являются нашими согражданами (Glieder und Mietbuerger des deutschen Reichs). Обучение римскому праву в университетах Южной Франции явно не прошло для Рейхлина даром!

«Зеркало глаз» против «Ручного зеркала»

В предыдущих статьях мы уже не раз касались «вопроса вопросов» истории - роли в ней выдающихся личностей. Биография Рейхлина – наглядный пример того, насколько прихотливо порой сочетаются индивидуальные качества, случайности судьбы и исторические закономерности, созидающие такую личность. Значение первых двух факторов в жизни Рейхлина в предыдущих статьях старательно подчеркивалось.

Кроме послуживших началу его карьеры певческих способностей и хорошего латинского произношения, известный немецкий историк Леопольд фон Ранке (1795-1886), посвятивший Рейхлину несколько страниц в своей многотомной «Истории Германии в эпоху Реформации», упоминает также прекрасный почерк Рейхлина, который позволял ему зарабатывать себе на жизнь во время учебы во Франции.

Возвышенному строю чувств Рейхлина соответствовал его внешний облик: он был высок ростом, статен, вел себя с достоинством, а его спокойствие и мягкость (die Milde) c первого же взгляда внушали доверие, – пишет Ранке. Что же касается закономерностей, то в приведенных выше призывах Рейхлина к предоставлению евреям гражданских прав, к тому, чтобы их книги не уничтожались, а изучались, явственно слышится голос Нового времени, закономерно идущего на смену Средневековью.

Но этим роль Рейхлина в духовной истории Германии далеко не ограничивается: как об этом уже говорилось ранее , его выступление в защиту еврейских книг послужило поводом к грандиозной идеологической войне, в которой на стороне Рейхлина и против атаковавших его инквизиторов-доминиканцев Кельна выступили гуманисты всей Германии, а затем и соседних стран.

На арену истории вышла новая социальная сила – интеллигенция, опиравшаяся не на свою многочисленность, богатства или армии, а на рациональность мышления и способность действовать во имя высших принципов. И в этом также проявило себя веление времени - возвышение Разума, являющееся одной из основных закономерностей истории Человека разумного.

Вместе с тем, вышесказанное можно рассматривать как свидетельство высокого морального уровня интеллектуальной элиты Германии на заре Нового времени. Ведь в основе морали лежит отношение к Другому, а иудей – всегдашний «другой» средневекового общества, и отношение к нему - мерило морали.

Неудивительно поэтому, что в трудах историков можно встретить восторженные слова и о юдофиле Рейхлине и о гуманистах, поддержавших его будто бы так же, как это сделали через много веков их духовные наследники, спасавшие Дрейфуса и Бейлиса. Упоминавшийся выше Леопольд Фон Ранке отрицательный отзыв Рейхлина на предложение уничтожить еврейские книги назвал «прекрасным памятником чистоты помыслов и взвешенного понимания» («reiner Gesinnung und ueberlegener Einsicht») Увы, это всего лишь «верхний слой» событий.

Более глубокое их изучение заставляет, как это часто бывает в исторической науке, существенно усложнить наши оценки. (И наводит на грустные мысли о том, как плохо сочетается противоречивость этих оценок с научным статусом истории.)

Обложка Зеркала глаз
Обложка «Зеркала глаз»
Заключение Рейхлина, направленное им главе комиссии - архиепископу Майнца, стало каким-то образом известно Пфефферкорну, и он разразился гневной отповедью в сочинении, название которого («Der Handspiegel»), в буквальном переводе означающее «Ручное зеркало», очевидно, должно было напоминать о его первой антиеврейской статье «Зеркало евреев» («Der Judenspiegel»).

Автор, надо полагать, имел в виду зеркало, якобы отражающее истинный смысл иудаизма. Книги евреев глубоко враждебны христианству, владеющий их языком Рейхлин не может не
знать этого, утверждал Пфефферкорн, и делал вывод: Рейхлин продал свое имя евреям, а Заключение сочинял кто-то другой. Свой ответ Рейхлин озаглавил «Зеркало глаз» («Der Augenspiegel», 1511). Он как бы «заглянул в глаза» Пфефферкорну и был глубоко уязвлен, прежде всего, не научной, а моральной стороной выдвинутых против него обвинений.

Поэтому в «Аугеншпигеле» излагается «история вопроса», перечисляются 34 лживых утверждения Пфефферкорна, публикуются Заключение и Комментарий к нему. Именно Заключение вызвало гнев инквизиторов и поставило «Аугеншпигель» в центр идеологической борьбы. Внимание современных исследователей, изучающих «коллективный менталитет» интеллигенции, привлекает также и Комментарий, ибо в нем Рейхлин неожиданно дает, так сказать, «задний ход»: частично «дезавуирует» свое Заключение.

Если прежде речь шла о безусловной защите всех еврейских текстов за исключением двух «еретических» книг, то теперь предлагалось сохранить в Талмуде только его «нееретические» части. А затем со стороны Рейхлина последовало еще более примечательное заявление: я предлагал сохранить Талмуд не полностью, а лишь в нескольких экземплярах, переданных для сохранения христианам (!) Не симпатии к современным ему евреям, а интерес к древнееврейскому языку и текстам на нем (в том числе, к сочинениям еврейских мистиков-каббалистов) был для Рейхлина определяющим, – заключает историк Людвиг Гейгер.

Мнение Гейгера подтверждает современный историк Хейко Оберман (Heiko A. Oberman, 1993), изучивший ранние произведения Рейхлина. В сочинении, опубликованном в 1494 г., рассказывается о будто бы имевшем место диспуте между Капнионом (сам Рейхлин), приверженцем античной философии, и евреем, в котором можно узнать учителя Рейхлина Лоанса.

Разумеется, побеждает и обращает своих оппонентов в христианство Капнион, который пускает в ход всю юдофобскую риторику Средневековья. Судя по «Открытому письму» (это 1505 г., всего за 5 лет до «Заключения» о еврейских книгах), Рейхлин знает о бедственном положении евреев, изгнанных из Испании и теперь вынужденных покидать также и Германию, но считает это справедливой Божьей карой за коллективную вину тех, кто не желает перейти в христианство.

И грамматика еврейского языка, над которой работал Рейхлин, оказывается необходимой для того, чтобы этот «священный язык» можно было изучать и в отсутствие его носителей. А вот какое высказывание Рейхлина о евреях приводит в «Истории антисемитизма» Леон Поляков (1998): "Каждый день они гневят, оскорбляют и порочат Бога в лице его Сына, подлинного Мессии Иисуса Христа.

Они называют его грешником, колдуном, висельником. Святую Деву Марию они считают фурией и ведьмой». Возможно, это цитата из того самого произведения Рейхлина, которое использует и Пфефферкорн, с ликованием отмечая непоследовательность своего противника. Но и в «Аугеншпигеле» (то есть после «Заключения») Рейхлин говорит о Пфефферкорне, как о крещеном еврее, воплощающем отвратительные качества своего народа.

Фрагмент памятника Рейхлину в Пфорцхайме.
Фрагмент памятника Рейхлину в Пфорцхайме.
Мы видим, как не просто, оказывается, ответить на вопрос «Кто Вы, господин Рейхлин». И происходит это потому, что сам вопрос сформулирован некорректно.

Ведь мировоззрение даже наиболее выдающихся личностей складывается не сразу и способно изменяться в дальнейшем, к тому же, оценивая личность, не следует это делать с позиций сегодняшнего дня, игнорируя отличия в «духовном климате» прошедших эпох. Ибо, как сказал современный поэт Александр Кушнер, «времена не выбирают, в них живут и умирают» - живут по моральным нормам своего времени.

Это прекрасно понимал мудрый Гете. «Несравненный чудесный знак своего времени» - так можно перевести первые строки его посвященного Рейхлину стихотворения: «Reuchlin! Wer will sich ihm vergleichen, Zu seiner Zeit ein Wunderzeichen!» Восхищаясь выдающимся человеком, Гете не забыл поставить его в рамки своего времени.
Так же поступают и современные немецкие историки-рейхлинисты. Опередив время, Рейхлин все же во многом оставался его сыном. Это следует, в частности, и из его отношения к евреям, о котором нельзя судить только по его «Заключению». Соответственно, и «моральный облик» нашего героя надо оценивать, так сказать, по относительной, а не по абсолютной шкале: по отношению к этическим нормам его, а не нашего времени. Каким же было «время Рейхлина» для евреев Германии? Об этом - в следующих статьях.

Продолжение
Анатолий Сирота
Источник: www.maranat.de

Опубликовано в журнале «Партнер» (Дортмунд) № 8 (126) 2008 г.


Использование материалов данного сайта разрешается только с установкой прямой ссылки на www.maranat.de.

Оглавление    Закономерности в немецкой истории    Печать


© 2007-19 Maranat. All rights reserved. Разработка w1d.de Datenschutz |
Online проект "Маранат" :: Марина Аграновская :: Анатолий Сирота
Кто такая Марина Аграновская? Еврейская культура. Пасхальный седер. Мертвый языкРусский плюс немецкий : двуязычный ребенок. Домашняя школа. Мелкая моторика.
Библия : библейские сюжеты : Отделение света от тьмы : первородный грех